(NEW) Майя Леванон (Израиль)

По мере того, как психоделики возвращаются в сферу академических исследований, контролируемых терапевтических практик и общественных дискуссий, возникают новые вопросы и потребности, одним из которых является потребность в философском руководстве во время психоделического интенционального путешествия, рефлексивного диалога после путешествия, а также определения микродоз. В рамках психоделического путешествия мы находим управляемую, контролируемую терапию для работы с пациентами с PSTD (посттравматическое стрессовое расстройство) и другими, которые не обязательно страдают от диагностированного психического заболевания, а вступают в путешествие с намеренной целью духовного роста, даже трансформации, которые также могут извлечь выгоду из работы с человеком, помогающим им найти свое подлинное «я» с помощью вопросов и глубоких, заботливых, но критических размышлений. Типичный психонавт - тот, кто отправляется в путешествие не с поверхностным намерением «развлечься», а со смелым намерением вспомнить (а иногда и открыть) свою значимую цель в жизни, ту, которая отражает его истинное «я» и его истинные ценности, действительно, получает представление обо всем этом, хотя многих волнует вопрос: что делать с этим проблеском, когда путешествие закончится? Можем ли мы назвать это окончание фактическим началом настоящей работы? Именно здесь необходим философский гид, чтобы пройти через эту дверь без страха, но смело отбросив социальную маску, которую мы так усердно создавали, отождествляя е ней наше внутреннее я, смело войти в наше скрытое сознание и встретиться с тем, что находится внутри. Философ осуществит понимание вопросов психонавта не как проявление невроза или временного помешательства, а как истинных философских проблем: времени и пространства, «я» и сознания, подлинных чувств и социализации и т.д. Хотя во время путешествия психонавты могут испытывать крайнюю тревогу, они, как правило, также испытывают чрезвычайную радость, полученную из серии более глубоких представлений, касающихся более глубокого чувства жизни, как личности (сущности), которая является частью чего-то гораздо большего и доброжелательного. Фактически, многие сообщают, что их психоделический опыт был самым значимым опытом, который у них был. Однако как философ образования я могу утверждать, что не все переживания одинаково полезны для нашего развития, даже те переживания, которые мы считаем чрезвычайно значимыми, если мы ничего с ними не делаем, они имеют тенденцию исчезать. Метафора, которую я люблю использовать для этого, - сироп: первая доза, которую вы смешиваете с водой - самая вкусная, но чем больше вы ее разбавляете, тем более блеклым становится первоначальный вкус. Чтобы опыт оставался значимым в смысле долговременного влияния на нашу жизнь, мы должны закрепить его, что мы осуществляем через его понимание, а затем реализуем его в различных жизненных аспектах. Философ обучен именно этому: проникать в опыт и извлекать из него смысл, делать его полезным способом, заслуживающим доверия.

Философское образование как вакцина от фейковых новостей (лекция)

На первом году обучения на факультете философии я познакомилась с учением Декарта и его обманывающим демоном, а также с аллегорией пещеры Платона. Прошли годы, и я открыла для себя прагматизм и его представление о том, что критическое мышление, возможно, является не чем иным, как механизмом выживания в сегодняшнем мире, тем не менее, когда мы критикуем или даже игнорируем информацию, мы вынуждены предложить что-то взамен. Общим для перечисленных выше философских идей является то, что все они подходят к реальности с недоверием, но не оставляют нас в «кроличьей норе» нигилизма. Сегодня, живя в эпоху избыточной информации, мы часто сталкиваемся с манипуляциями, ложью и теориями заговора, которые, казалось бы, соответствуют упомянутой выше философской интенции критического сомнения, призыву не верить автоматически всему, что мы слышим. Однако слово «казалось бы» здесь не случайно: нам ясно - за пределами интуиции - что существует большая разница. В то время как Платон исследует отношения между онтологией и эпистемологией, а именно то, что можно считать «знанием», то есть как мы узнаем, что мы действительно знаем то, о чем мы думаем, что знаем, а Декарт обосновывает методологическое сомнение, которое Гилберт Райл называл «потенциальным нигилизмом», а потому утверждал, что для того, чтобы работать с методологией Декарта, нужно иметь четкий критерий истины, так как чтобы знать, что определенная информация ложна, я должен полагаться на критерий того, что является истинным, и таким образом отличать истину от лжи, более того, истина должна быть найдена, иначе понятие «ложь» не имеет смысла. И хотя кажется, что и у философии, и у теории заговора одна и та же стартовая линия - сомнение, но после него они расходятся в разных направлениях. В то время как философский подход стремится разрушать, чтобы сделать истину более обоснованной, и для этого философия использует хорошо проверенные инструменты, такие как логика, иногда эксперимент, концептуальный анализ, критическое мышление и т. д. Кроме того, философия также не стесняется опираться на знания из других дисциплин: естествознания, лингвистики и т. д. Напротив, теория заговора не стремятся предложить более стабильную конструкцию знания, хотя у нее также есть четкий набор инструментов для начала интеллектуального путешествия. «Заговорщики» просто хотят все развинтить и ввести в заблуждение. В этом смысле, возможно, они и есть тот демон Декарта, ведь на самом деле их аргументы основаны на логических и эпистемологических ошибках, которые часто сводятся к логическому кругу, что невозможно ни опровергнуть, ни доказать. На самом деле, когда «заговорщики» кричат: «не верьте ничему, это все ложь», в то же время подразумевается «верьте только мне, а все другое - ложь», они воплощают собой парадокс лжеца и не являются философами, ищущими истину. Философ продолжает искать истину, даже если в наши дни мы немного изменили свое отношение к этой неизменной и абсолютной природе истины. И все же, если мы принимаем взгляд Райла, то все-таки должна быть какая-то истина, иначе мы не сможем называть ту или иную теорию «ложью». Напротив, «заговорщик» даже не пытается отправиться в такое путешествие, он либо создает хаос, либо опирается на эмоции, которые не могут быть критически исследованы. Теперь несколько слов о роли образования в формировании сознания учащегося и подготовке его к осмысленной жизни на личном и социальном уровне. В рамках рассуждений о навыках 21 века много - и это справедливо - говорится о цифровой / технологической грамотности. Однако можем ли мы утверждать, что для наших детей будет достаточно просто ориентироваться в технологиях? Я полагаю, что помимо техно-цифровой грамотности мы также должны вернуться к старому доброму критическому мышлению как к ключу к управлению избыточной информацией, к которой можно легко получить доступ с помощью техно-цифровой грамотности. Но это еще не все, и здесь на помощь приходит философия, поскольку она поднимает вопросы, касающиеся наших доводов и дает нам проверенные конструктивные инструменты. Другими словами, философское образование, включая логику, чтение «Великих текстов», которые представляют читателю богатую историю методологических эпистемологических сомнений, образование, которое реализуется в форме диалогического исследовательского сообщества, где каждый исследователь оттачивает свои инструменты, как то проверка фактов, проверка данных / источников и т. д. Все это может действовать как вакцина против самой опасной пандемии - ложи, которая рядится в истину.